2. Поэтому также, если кто‑либо слышит неизвестный знак, например, звучание какого‑то слова, значение которого ему не известно, он желает знать, что это, т. е. что по установлению должно мыслиться посредством данного звучания. Так, например, когда слышат слово temetum, то, не зная, спрашивают, что оно означает. Таким образом, необходимо, чтоб уже знали, что это – знак, что это – не пустое звучание, но что оно что‑то обозначает. Впрочем, это трехсложие [также] и известно, ибо посредством слухового ощущения оно запечатлело в сознании свой членораздельный образ. Но что же большее требуется от этого слова для того, чтобы стало более известным то, все буквы и все звуки чего уже известны, как не то, чтобы оно в то же самое время стало известным и как знак, и чтобы оно пробудило желание знать, знаком чего оно является? Следовательно, чем больше что‑либо известно (хотя не полностью), тем больше душа желает знать об этом то, чего пока не знает. Ибо если бы было известно, что данное слово является только звучанием, и не было бы известно, что оно является знаком чего‑то, то не стали бы искать ничего [большего], поскольку чувственное уже воспринято, насколько возможно. Однако, поскольку известно, что это – не только звучание, но также и знак, постольку возникает желание знать это совершенным образом; но ни один знак не познается совершенно, если он не познается как знак чего‑то. Так, неужели того, кто с рвением пытается познать и вдохновленный стремлением приступает [к делу], возможно считать пребывающим без любви?